Ваши книги выпускаются в разных форматах: электронном, печатном, аудио. Вы сами что предпочитаете читать?
Я сейчас, в основном, читаю электронные книги, мне это удобнее — в телефон влезает много книжек. Потом, я люблю ходить с пустыми руками, никаких сумок не носить, а если есть книжка, то всегда надо что-то тащить. Все книги, которые я выпускаю в последнее время, красивые, иллюстрированные. Когда я беру в руки бумажную книгу, я должен понимать, почему я не читаю ее в электронном виде. Потому что она красивая, ее приятно взять, там есть картинки, которые можно рассмотреть.
Я думаю, что в будущем книжная индустрия будет двигаться вот в этом направлении, дешевые книги карманного формата уйдут совсем, потому что будет удобнее прочитать на телефоне или планшете. А что касается книг, которые дарят, любимых книг или книг, которые в принципе должны быть иллюстрированы, они, конечно, останутся бумажными.
Писатели, бывает, относятся к иллюстрациям отрицательно и воспринимают их как вмешательство в книгу. Ваши же произведения всегда иллюстрированы. Почему вам кажется это важным?
Я всегда контролирую это сам, я знаю, какая иллюстрация совпадает с книгой, какая не совпадает. Во-вторых, в детстве я очень любил книги с картинками, а детские привязанности и привычки — очень цепкая вещь. Я получаю настоящее удовольствие от книги, когда она по виду похожа на те, что я читал в детстве.
Помню замечательную советскую библиотеку приключений с картинками, да много было таких чудесных книжек. Если у тебя в голове возник какой-то другой образ и ты считаешь, что художник тебе его навязывает, ну, купи другое издание без картинок или читай в электронике. В электронике я тоже сейчас выпускаю книги с картинками, но там другие иллюстрации. Они не авторские, а поскольку я в основном пишу исторические романы, даю возможность читателям понять, как выглядит тот материальный мир, которого уже нет. Там старые фотографии, гравюры, литографии, как выглядела одежда, экипажи, улицы.
Давайте поговорим о вашем новом проект «Осьминог» — литературной игре, когда читатель выбирает сюжет, который ему интересен. Как появилась эта идея?
Она появилась несколько лет назад в моем блоге в ЖЖ. Я предложил подписчикам такую игру: проголосовать и выбрать, какая неразгаданная история больше всего интригует, а я предложу им версию. Произошло голосование, мы перебирали самые разные загадки — от Лжедмитрия до Летучего Голландца и Бермудов. Выбрали в результате историю с перевалом Дятлова. Надо сказать, в тот момент про это событие я практически ничего не знал, только детская страшилка, что туристов нашли с оранжевыми лицами.
Я стал погружаться в историю, читать и должен был выдать через 2 дня версию; но в результате возникло несколько версий того, что там могло произойти. Я изложил обстоятельства, выложил главу как бы художественного произведения, а в конце дал развилку и предложил людям проголосовать за один из вариантов. Мне было интересно, к какому из восьми вариантов они выйдут. И с удивлением увидел, что подавляющее большинство моих читателей выходят к тому, что во всем виноваты американские шпионы. Остальные семь вариантов остались не востребованными.
Я стал думать, что эксперимент, конечно, интересный, и он показывает срез некой аудитории. А меня больше, чем толпа, интересует каждый отдельный взятый человек и я подумал, что этот принцип разворачивания сюжета может помочь читателю понять самого себя. Потому что каждый выбор, который он делает в моей повести только кажется случайным. На самом деле все построено по психологическому расчету и все время градирует читателя. Человек, который прошел по этим этапам до конца, пришел туда не случайно, он попал в тот конец, которого подсознательно хотел. Поэтому в конце каждый, кто прошел эту книгу, получает заключение психоаналитика, кем он является. И многие мне говорили, что это очень на них похоже.
Это правда…
Это только один из примеров того, как можно играть с интерактивной литературой. В эту игру можно было бы поиграть еще, может быть, когда будет время, я перевал Дятлова по этому же принципу сделаю.
Как вам кажется такие проекты — это и есть будущее современной литературы?
Одно из. Литература изменится точно, меняется у нас на глазах уже сейчас. Я, например, могу легко представить, что пишу книгу, которая состоит не только из текста: что-то надо прочитать, что-то я хочу показать, чтобы вы услышали мелодию. Это все будет считаться литературой, потому что главным там будет текст.
Но в то же время я могу использовать другие среды и другие методы, почему нет. Для такого произведения, конечно, нужно привлекать соавторов: человека, который напишет для этого замечательную песню или мелодию, музыканта, который что-то сыграет, а сюда, например, я включу игру — все, что угодно. Я вообще человек имперского склада, моя империя — это буквы, текст. И я хочу, чтобы они завоевали другие виды искусства, а не наоборот.
Откуда такое название интересное «Сулажин»?
Это от французского слова soulager, что значит «утешать». Речь идет о препарате, то есть можно сказать, что это утешитель. Кроме того, поскольку каждый получает концовку, которую он хочет, это еще и про то, чем сердце успокоится.
Какая из экранизаций ваших произведений самая любимая?
Есть те, которые мне нравятся больше, некоторые — меньше, но я никогда про это не говорю, потому что это невежливо по отношению к людям, которые ее делают.
Говорят, британцы хотят снять сериал по вашим произведениям, это правда?
Да у меня подписан контракт, сейчас идет работа над сценарием и пилотным сезоном, в который войдут три романа.
Насколько волнительно вмешательство другого мира в вашу империю букв?
Как было сказано в одном старом советском фильме, дети привыкли, дети не прячутся. Сначала я очень трепетно к этому относился, первой моей экранизацией была «Азазель», я всех замучал, в контракте было написано, что я выбираю режиссера, главного исполнителя, сценарий буду писать сам. Просто ужас! Так нельзя снимать кино, потому что это другой жанр искусства, там другой начальник. В этом курятнике не может быть два петуха. Я, к сожалению, не сразу этого понял, а сейчас к процессу отношусь иначе.
Когда я веду переговоры по экранизации, ставлю несколько условий: во-первых, там должен быть обозначен минимально возможный производственный бюджет, потому что я отвечаю хотя бы перед своими героями, чтобы их за две копейки не снимали, у меня костюмные драмы исторические и все должно быть на определенном уровне. Во-вторых, я одобряю сценарий. Для меня не важно, насколько это близко к литературному первоисточнику, но я хочу чтобы сюжет был энергичным, живым, чтобы это не был «хруст французской булки». И третьего уже нет — я перестал ставить условие, чтобы меня знакомили с режиссером. Был опыт работы с фильмом «Шпион», когда мне привели молодого режиссера Андрианова, о котором я никогда не слышал, и вдруг оказалось, что это такой талантливый и толковый парень, а я его знать не знаю. Может еще появятся такие таланты, а я их не знаю, почему я должен их отвергать?
Откуда вы берете идеи для создания своих героев, дайте совет начинающим писателям?
Мне очень повезло в жизни тем, что она меня мордой об асфальт не прикладывала, я никогда не видел, как кого-нибудь убивают, никогда не видел в жизни ужасов. Я всегда жил среди книжек, среди текстов. Меня критики часто называют постмодернистом и это правильно, потому что постмодернизм — это то, что порождается не из жизни, а из чтения других книжек. Я весь состою из того, что когда-то прочитал, увидел и услышал, очень хорошо это понимаю, и мне это нравится.
Надо понимать, что писатель — это такая воронка, которая все в себя засасывает и все через себя пропускает. У меня есть внутренний сепаратор, который отметает все, что мне не пригодится, и немедленно подбирает и кладет в хранение все, что мне может пригодиться.
Откуда я беру впечатления? Сейчас я очень активно смотрю телесериалы, потому что все, что есть креативное и интересное в сегодняшнем мире, сосредоточено в двух сферах — интернете и сериалах. Там собраны самые лучшие сценаристы, лучшие актеры и лучшие режиссеры. Там очень много живого. Когда я смотрю что-то талантливое, оно меня заряжает энергией, если я вижу там персонажа, то не буду его копировать, мне это не нужно, я его вставлю в роман так, что его никто никогда не узнает, потому что меня интересует только его внутренняя энергетическая формула, которую я улавливаю и чувствую. То же самое люди: иногда вижу человека в пробке, или метро, или на улице и чувствую от него что-то исходящее , я его поймал, «сфотографировал», все — я могу его переносить.
Если вы хотите писать не экспериментальную литературу, а беллетристическую, научитесь нарративности или такому искусству изложения, чтобы читатель как будто сел на санки и понесся с горы, остановиться он не сможет, даже если захочет, до самого конца, пока не съедет там, где тебе нужно. Этим искусством владеют немногие писатели, даже среди выдающихся.
Какой ваш любимый сериал?
Я очень люблю британские исторические сериалы, «Война и мир» мне очень понравился. Мне нравится, как они структурируют эпоху. Они в этом смысле даже лучше, чем американское HBO, которое я тоже очень уважаю. Там есть сейчас сериалы самого разного уровня, в том числе серьезного и глубокого. Мне очень нравится вестерн Deadwood, считаю, в этом жанре лучше ничего не сняли. Мне очень нравится фильм Six feet under про похоронную контору. Кто бы мог себе представить, что я буду сидеть и смотреть шесть сезонов про то, как работает американская похоронная контора? Но там есть какая-то тайна, которая держит тебя на крючке. Пока я понял, что это за тайна, посмотрел 20-30-40 серий.
А «Игры престолов» вы смотрите?
Я начинал смотреть, но уже бросил. Это замечательный фильм, но уже не моего возраста, я был бы счастлив, если бы посмотрел его в 14 лет. Сейчас это не то, что меня увлекает.
Назовите три ценности, которые для вас имеют жизненно важное значение?
Я, наверное, больше всего ценю в человеке внутреннюю целостность, которая никогда не позволит ему быть предателем, потому что я не знаю ничего отвратительнее предательства. Конечно же, я очень высоко ценю ум в человеке, для меня это самое интересное и увлекательное что есть. И еще мне очень нравятся остроумные люди, такой парадоксальный ум, который может увидеть смешное в чем угодно. К сожалению, они редко встречаются.
*Признан иностранным агентом на территории РФ